Томми Вистлеру офигительно не везло. Вы, возможно, скажете, что термин «офигительно» не слишком то подходит для описания столь печальной объективной действительности, с которой столкнулся многоуважаемый Томми? О, если бы вы только знали, через что его семье пришлось пройти за последний год! Вы, разумеется, не имеете ни малейшего представления об этом, и поэтому мы готовы простить вам такие неудобные и непродуманные замечания. И не свистел вовсе наш Томми в соответствие со своей фамилией на постоянной основе – ну, разве что тихо подсвистывал время от времени себе под нос в минуты душевного блаженства. А оно, поверьте уж нам на слово, было не очень-то чтобы и длинным. И вот как он сумел спустя год оказаться на такой широкой финансовой мели – одному Богу и его бухгалтеру известно.
Кто-то, конечно, скажет, что один год – не так уж чтобы и много, и нечего тут истерику разводить и смущать благородных читателей, но это ведь смотря в чем мерить. Ежели в секундах, которые точно стадо барашков тянутся друг за другом нескончаемой вереницей – то вообще в барана превратиться можно. А ежели в событиях его жизни – то сразу плакать хочется и уже не до счета. Идеальным вариантом было бы, разумеется, считать сразу в годах – но только что тут считать то тогда? Тут уж впору Томми было или волком на луну выть, или котенком на собаку, или сразу идти и недолго думая записываться в клуб анонимных неудачников. Был еще, правда, вариант с тем, чтобы всем вместе стать тотально и бесповоротно просветленными – но финансовые возможности семьи Томми не позволяли разместить в доме такое количество осветительных приборов. Вот потому то в семье Томми уже давно не вели подсчета своим злоключениям, ибо оно себе дороже – горести собственные измерять, особенно ежели ты не на морской мели полеживаешь.
Вот и в последние три месяца все было очень не очень, хоть и совсем не насовсем. Зарплату на предприятии, в котором работал Томми, постоянно задерживали, в прямом и переносном смысле кормя всех работников завтраками. В прямом – потому что ему как работнику молочной фабрики молоко каждый день полагалось, впрочем, как и прочие его производные, а в переносном – постольку, поскольку сроки ее окончательной выплаты были настолько изменчивы и непостоянны, насколько не бывают даже женщины легкого – вплоть до воздушного – поведения. В том числе поэтому в последний месяц он ощущал себя все больше мелкой килькой в банке – в том самом банке, где он, доверившись красивым словесам маркетологов пару лет назад, оформил себе ипотеку.
Типичная история, хмыкнете вы? Типичная, да не очень. А не очень – это от слова «совсем». Потому как в этот знаменательный день с Томми произошло нечто совсем из ряда предыдущих его жизненных происшествий вон аж куда выходящее.
***
В это субботнее утро Томми как минимум в двух смыслах не находил себе места: во-первых, в связи с тем, что банковские работники уже буквально собирались в самое ближайшее время выселять их за неуплату кредита из их уютненького жилища; а во-вторых, потому, что на душе его скребли уже не то, что кошки, а расплодившиеся от их постоянной усталости мыши.
– Ну вот за что? За что, Господи, ты послал нам все эти испытания? Ну неужели ты не видишь, как нам здесь не сладко? Мы хоть и живем в самой прекрасной и демократической стране мира, но люди в банках от этого лучше не становятся, жилье не дешевеет, а молоко не начинает само собой разливаться в молочные реки с кисельными берегами – так, ходя с раннего утра взад и вперед по своей спальне, спросонья мысленно причитал про себя и свою жизнь Томми Вистлер.
Тут нам еще надобно отметить, что не особо верующим был наш многоуважаемый Томми – в том смысле, что не проводил он как многие другие гордые собой добропорядочные граждане его маленького городка по воскресному часу в день в местной церкви и не внимал речам пламенным отцов святых, прихожанами откормленных. Ну вот настолько защемило к этому моменту все органы Томми, включая, не в последнюю очередь, его сердце, и пределы его сил оказались настолько не беспредельны, что душа и мысли его рвались куда-то вверх, в надежде излить свое горе кому-то неведомому, кому-то гораздо большему, чем все его горести, вместе взятые.
– Ну вот куда ты ведешь нас, а? – продолжал между делом он мысленно обращаться куда-то в совершенно неведомые и далеко идущие дали. – Ты что, совсем всех нас бросил, да? Поди нежишься себе сейчас где-нибудь там на облачке, пока мы тут, в грязи земной, себе жизни сколачиваем, кто как может. Тоже мне, совершенный! Хорошо тебе там, наверное, уютно. Хотел бы я побыть на твоем месте – лежи себе, ничего не делай, знай только кому-нибудь время от времени помогай понемножку, чтобы совсем о тебе не забыли. Не жизнь, а сказка просто!
Так, все больше и больше накручивая и закручивая себя штопором, а также все более ускоряя собственный ритмичный шаг, Томми бродил по своей собственной спальне. Движения его ног становились все более размашистыми, а рук – все более обрывистыми, так что почва под его ногами в переносном смысле все больше уходила из-под его же ног. В буквальном же смысле она ушла из-под ног аккурат в тот момент, когда от этих странных мыслей его внезапно отвлек звонок во входную дверь уже не очень-то чтобы и его собственного дома. От неожиданности Томми запнулся и упал лицом в пол. Он бы и пролежал так, интерфейсом вниз, еще несколько минут, если бы настойчивый гость не продолжал раз за разом нажимать на кнопку, издающую характерный, хоть и отчасти банальный, знаменитый звук «Дзинь!»
– Кого это еще, легкого как на помине, там нелегкая принесла? – думал про себя Томми, поспешно надевая деловой костюм. – Неужто опять соседи в церковь записаться на воскресный молебен агитировать пришли? А вдруг это опять банковский работник, да поди еще и вместе с судебным приставом на этот раз? Вот уж нет покоя от вурдалаков!
– Здравствуйте! – с улыбкой в ответ на хмурый и подозрительный взгляд Томми ответил молодой человек в белом костюме с красной бабочкой. – Здесь ли проживает господин Томми Вистлер и его достопочтенная жена Валенсия?
– Допустим, – хмуро ответил Томми. – А вы кто?
– О, дак значит это вы – Томми? Просто расчудесно! Значит, меня направили по нужному адресу. Я уж боялся, что расчетчики опять что-нибудь перепутают – у них, знаете ли, еще нет вашего всевидящего GPS, а путь до этого мира и места был, уж поверьте мне, отнюдь не близкий.
– Не вижу ничего чудесного в этом треклятом дне! – этот странный господин все больше начинал действовать Томми на нервы. – Вы не из банка, случаем?
– О, случаем нет, – но здесь я совершенно неслучайно, уж можете мне поверить! – вновь улыбнувшись, ответил необычный гость. – Меня зовут… хотя, впрочем, это совершенно не важно, как вы захотите впоследствии назвать меня. Можете звать меня просто Агентом. Я имею желание и честь представлять нашу прекрасную компанию ООО «Центр Исполнения Желаний». Совсем недавно мы получили ваш запрос, провели необходимые предварительные проверки и пришли к выводу, что мы можем помочь вам в исполнении ваших желаний. Поздравляю, вы нам подходите!
– Если вы из местной церкви, то я туда не пойду, – хмуро бросил в ответ Томми. – Неверующий я, и вообще со странными людьми дел не веду.
– Не переживайте, мы не являемся религиозной организацией, мы стоим… как бы вам это понятнее сказать… несколько выше. Ваш последний запрос в нашу инстанцию миновал обозначенную вами религиозную структуру и попал прямиком в наш центр обработки входящих пожеланий. Осталось только утрясти кое-какие небольшие формальности, и все будет готово – вы станете нашим почетным клиентом.
– А что это значит – быть почетным клиентом? Что мне за это будет? Ежели будет только вам – бонус за очередной врученный флаер или заключенный обманом финансовый контракт – то идите вы… в Ирак! – буркнул Томми.
– Никаких обманов, никаких Ираков, мы же не в ООН! – улыбнулся молодой представитель непонятной организации. – И, кстати говоря, их желания исполняли наши прямые конкуренты, которые как правило носят черные костюмы. Всего лишь несколько уточняющих вопросов и краткий вводный инструктаж, если позволите.
– Ну, валяйте.
– Валяние первое, – отшутился молодой человек. – Вы – Томми Вистлер сорока двух лет от роду, вашу жену зовут Валенсия, она тридцати пяти лет от роду, у вас есть маленькая дочка Мила семи лет и сын Грегори двенадцати лет. Корректно?
– Корректно. А, собственно, откуда у вас такая информация? Что, служба судебных приставов слила?
– О, совсем не приставов, но к суду это все же имеет некоторое отдаленное отношение, в этом вы правы, – подтвердил молодой человек, ставя галочку где-то в своей анкете. – В последнее время вы испытываете эмоционально тяжелые и неустойчивые состояния – а, проще говоря, депрессию, в связи с вашим тяжелым финансовым положением. Корректно?
– Да. Я так и думал, что вы из банка! – совсем огорчился Томми.
– И последнее уточнение – знакомы ли вы с правилами работы нашей системы?
– Какой еще системы? – не понял Томми.
– А, выходит, что вы обращаетесь к нам в первый раз. Очень хорошо, мы любим и уважаем новых клиентов, – молодой человек в белоснежно-белом костюме был самой вежливостью. – Итак, правила… они, собственно, просты. В связи с вашим недавним – а, точнее говоря, десятиминутным и сорокапятисекундным тому назад обращением, мы готовы исполнить ваше желание с некоторыми ограничениями по безопасности. Для вас будет включена наша система – мы называем ее системой тестов. В рамках этой системы вы будете жить и трудиться обычным образом, почти как и раньше – с той лишь разницей, что запрошенное вами желание будет постепенно исполняться с требующимися по протоколам безопасности для вашего мира ограничениями. В частности, вы не сможете причинять вред каким-либо живым существам в этом мире, в особенности одушевленным – любое подобное ваше деяние повлечет за собой нанесение ответной боли вам в значительно превышающих исходную величину размерах. Во-вторых, спустя непродолжительное время вы можете начать получать обращения, отправляемые нашему генеральному директору, заместителем которого вы пожелали стать. И, наконец, в-третьих, запомните: чтобы получить абсолютную власть, нужно быть абсолютно совершенным, а чтобы быть совершенным – нужно добровольно принять на себя все ограничения, этим совершенством налагаемые. Также помните, что вы или ваши родственники сможете в любой момент прекратить работу нашей системы, отправив повторный запрос в наш отдел. По окончании работы с системой мы можем попросить у вас оставить отзыв о ее работе и рассказать о ней друзьям и коллегам. Скажите, вам все понятно?
– Признаться, не очень, ну да и хрен с этим. Где она, эта ваша система? Можно на нее хоть посмотреть чтоли?
– О, совсем скоро наша курьерская служба доставит ее прямиком в вашу жизнь, не извольте беспокоиться. На полную интеграцию системы может потребоваться от одного до нескольких дней, просим вас иметь это в виду. Да, чуть не забыл – ее использование будет для вас совершенно бесплатным, ведь вы итак, так сказать, на мели, хоть вас за долги пока и не замели, – вновь пошутил гость.
– Очень смешно! – скосил лицо Томми. – Подпись то где ставить?
– Никаких подписей не нужно. Факта вашего обращения в нашу организацию уже было достаточно. Ожидайте внедрения системы, и до скорых встреч! – с этими словами молодой человек в белом костюме с красной бабочкой помахал Томми рукой и чуть ли не вприпрыжку отправился куда-то дальше по своим делам.
– Дорогой, кто там приходил? – раздался из спальни сонный голос жены Томми, едва только сам Томми успел захлопнуть за странным посетителем его жилища входную дверь. – Это из банка?
– Нет, дорогая, не из банка! – крикнул ей Томми. – Дилер какой-то непонятный. Системы странные предлагал. Дурдом какой-то вообще, а не жизнь! – в сердцах признался сам себе Томми и вновь погрузился в свои – или не очень чтобы и свои – невеселые мысли.
Из этого информационного болота его почти что волоком вытащила его дорогая жена, обнявшая за шею и положившая голову на плечо. – Будешь кофе?
– Спасибо. Ты для меня просто сокровище. И не бросаешь, как неудачника.
– Может быть и брошу однажды, – засмеялась Валенсия. – Но только не раньше, чем ты сам от меня бросишься наутек.
– Это навряд ли, – ответил он и обнял ее в ответ.
– Съездим сегодня в магазин за продуктами?
– Хорошо, дай только позавтракаю немного.
***
Ну мы же вам говорили, что Томми катастрофически не везло – и что вы думали, что мы вас обманывали? Вот и сейчас, стоило только Томми начать спускаться по лестнице со второго этажа своей спальни, дабы отправиться вместе со своей любимой на не менее любимый всеми истинно демократическими американцами шоппинг, как их домашняя кошка Джес в буквальном смысле встала ему поперек дороги.
– Мяу?! – назидательно-вопросительно сказала она, уставивши испытующий взор своих зеленых глаз прямиком на Томми, тем самым нетрехсмысленно намекая ему на то, что с момента последней ее кормежки прошло (разумеется, исключительно по кошачьим меркам) непростительно много времени.
– Брысь! – крикнул ей Томми, – позже тебя покормлю. Уйди с глаз моих долой!
– Мяу! – еще требовательнее завопила голодная кошка и царапнула ноги своего хозяина и приносителя еды по совместительству.
– Прочь, пушистая бестолочь! – раздраженно крикнул Томми и пнул сидящую на лестничном проходе кошку ногой. – Вот я тебе задам, когда вернусь!
– Мяяяяууу! – внезапно рассвирепела Джес и кинулась Томми на спину, вцепившись в него своими не в меру острыми по человеческим меркам когтями.
Томми закричал, силясь скинуть новоявленного хищника со своей спины, закрутился на месте, запнулся за одну из верхних ступенек и кубарем, проклиная весь кошачий род в целом и род Джес в частности, покатился вниз.
– Ау! Моя нога! Моя гребаная кривая с детства нога! – застонал он, схватившись за правую ногу и ворочаясь на полу первого этажа аккурат после окончания увлекательного, хоть и болезненного, процесса катания по лестницам.
– Что случилось, папочка? – выбежала из своей комнаты на возникший шум Мила. – У тебя ножка болит? Хочешь, я на нее подую, как ты делал для меня, и она тут же пройдет?
– Не пройдет… она, – превозмогая вспыхнувшую боль в суставах и как можно более сдержанно произнес Томми. – Тут… растяжение, похоже. Позови… лучше маму.
– Я мигом, папочка! Только давай я сначала Джес покормлю, а то она вон как глаза свои на нас таращит? А ты пока полежи здесь, отдохни, папочка, а то тебе на работе совсем продыха не дают, я от мамы это слышала, – невозмутимо произнесла своим ангельским голоском Мила.
***
Так, пролежав первую половину дня с перебинтованной ногой в постели и страдальчески созерцая через окно, как жена его соседа неумело паркует в гараже их новенький дорогущий автомобиль марки «Порше», успев несколько раз кинуть тапком в решившуюся навестить больного хозяина кошку, Томми морально подготовился к просмотру вечернего новостного телесеанса «Голос Америки».
Тут нам вновь надобно отметить, что он, этот голос, так задравший многих жителей иных стран и городов, действовал на Томми крайне умиротворяюще. Как подчас приятно было для замученного сознания Томми внимать ему после тяжелых трудовых будней, понимая, что где-то там, за далеким мировым океаном в иных странах, где Томми ни разу не удалось побывать и которые он вообще с трудом бы нашел на глобусе без использования подсказок от «Google Карт», совершаются все новые народные революции во имя торжества демократии, и что их Америка, благословенная Богом – в которого, напомним, Томми не верил, – продолжает свою святую миссию защиты всевозможных социальных меньшинств и строго, как добрый полицейский, следит за соблюдением прав людей во имя мира на планете Земля. Права каких именно людей имели в виду дикторы, говоря о недавнем вторжении США в Ирак, одобренном на уровне ООН, Томми ни разу не уточнял.
До передачи оставалось еще несколько часов, но от скуки Томми включил свой говорящий ящик раньше обычного.
– Идиоты, идиоты, идиоты – и от них одни проблемы и заботы… мусульмане, «фак ю», «фак ю», идиоты! – какая-то группа новоявленных нигеров танцевала, пела и грозилась порешить всех приезжих мусульман на наспех сооруженной сцене Детройта под объективы множества телекамер.
– Сами вы идиоты! – буркнул Томми и переключил канал.
– Дурачок мой, дурачок, с ним я лягу на бочок, – пропел с экрана включенного телевизора голос очередной порно-звезды, известно каким тривиальным алгоритмом прорвавшейся на большой экран.
– «Фак ю», уроды! – выругался себе под нос Томми, отбрасывая в сторону пульт. – Даже посмотреть нечего. Куда только катится наша благословенная Америка? Это уже совсем не мило!
– Что ты сказал, папочка? – приоткрыла дверь его комнаты Мила. – Ты меня звал?
***
Наутро перевязанная нога Томми вновь напомнила о себе резкой болью, стоило только тому подняться с постели и проследовать на своих двоих в ванную комнату.
– Боже, как же я хорош! – внезапно р